Халерища.

Сегодня у нас первое апреля –  день либерала, то есть дурака.

По сему случаю предлагаю  вашему вниманию небольшую шуточку в духе светоча нашего Л. Н. Щаранского. Как обычно, все  события вымышлены, все совпадения случайны.

Которые старые диссиденты, пейсатели и бывшие генеральные секретари, те, может, и получили нобелевские премии, а Константину Натанычу премии, между прочим, не досталось.  Рылом не вышел. И был Константин Натанович по-прежнему обыкновенным оппозиционным политиком.

А оппозиционных политиков у нас – как собак нерезаных: в каждой редакции демократической газеты притулившись фигура. Бабка Людка – раз, бабка Юлька – два, Соломон Хайкин – три… Тьфу, ей б-гу, считать грустно!

В таких условиях, да при такой профессии, как у Константина Натаныча – предприниматель и политик – нипочем невозможно было жить. Давеча случай был: бабка Людмила, мармазматичка старая, ненароком все файлы Константина Натаныча с жесткого диска удалила. Вот до чего тесно – на двух правозащитников один компьютер. От этого, может,  Константин Натаныч и из бедности никогда не вылезал.

А был у  Константина Натаныча вагинальный боевой друг. Драгоценная боевая подруга Валерия Ильинична.  Вот протобестия бабища! То есть, граждане, другой такой бабищи во всей тоталитарной путинской Рашке не найдешь. А ежели и найдешь,  то без всякой амнистии  при первом знакомстве давить таких нужно.

Лерой ее Константин Натаныч величал. Хороша Лера! Халера. Халерища. Ведь она чего с Константином Натановичем сделала? Она, дьявол-баба,  Константину Натанычу помереть не дала. Ей-Хдрквскй, правда! Ужасно вредная бабища. Только что не кусалась. А может, и кусалась. Пес ее разберет. Там, где демонстрация какая, митинг или пикет – там и Халерища. Как рыба в грязи ныряет, как кабан в грязи крутится. Правозащитников подначивает, а чекистов и сама бьет.

А между тем прожила она с Константином Натанычем почти двадцать лет душа в душу. Все-таки понимала Халерища, что Константин Натанович несколько иного порядка человек. И верно: талантище у него был громадный. Иной раз такое на «Эхе мацы» наговорит или у себя в блоге напишет – понять невозможно. Одним словом,  старательный был оппозиционер. Ну, да не везло. Пребедно жил человек.

Пребедно жил человек, а тут  заболел еще. А перед тем как заболеть, ослаб вдруг до невозможности, ослаб, как бы сказать, душевно и психологически. Затосковал он по другой жизни. Стали ему советские  атомные подводные лодки снится, танки Т-34 и ИС,  большой кремлевский дворец. Сам он стал тихий, пугливый, мечтательный. Все обижался, что неспокойно у них в правозащитной тусовке. И зачем, дескать, бабка Людмила, маразматичка старая, постоянно французскими булками хрустит. И зачем Соломон Хайкин ежедневно поет мантры «Путина – в отставку!»

Все тишины хотел. На некошерное его даже потянуло. Все свиного стал просить – сала с чесноком.

Так вот, во  вторник он заболел, в среду стал просить сало, а в четверг Халерища на него и насела.

- И зачем, - говорит, ты лег? Может, ты нарочно лег?  Я почем знаю. Может, ты не хочешь права человека защищать.

Она, конечно, пилит, а он молчит, весь горит, брендит и ночью по постели мечется. А днем лежит ослабевший, как сукин сын, и ноги врозь, и все мечтает.

- Мне бы, - говорит, - перед смертью в Мавзолей выехать, посмотреть, какой он. Никогда, - говорит,  - ничего подобного не видел.

И вот осталось, может, ему мечтать два или три дня, как произошло такое обстоятельство. Подходит к кровати Валерия Ильинична и говорит:

- Помираешь?

- Да,  - говорит Константин Натаныч, - помираю, Лера… Ноги уж у меня легкие стали. Отымаются будто.

- А я, - говорит Халера, - промежду прочим, не дам тебе помереть. Ты, - говорит, бродяга, лег и думаешь, что теперь тебе все возможно? Врешь! Не дам я тебе помереть. Ишь ты, какой богатый сукин сын нашелся – помирать решил! Да откуда у тебя, у подлеца, деньги, чтоб помереть? Нынче, для примеру, обмыть покойника и то денег стоит.

Тут добродушная бабка Людмила вперед выступает.

- Я, - говорит,  - обмою. Я, - говорит, - Константин Натаныч, тебя обмою. Ты не сомневайся. И денег  я  с тебя за это то есть ни шекеля не возьму. Это, - говорит, вполне б-гоугодное дело – обмыть покойника.

Тут, конечно, Валерия Ильинична на Людмилу насела.

- Ага, - говорит, обмоешь? А, - говорит, - гроб? А для примеру  -  катафалк? Тьфу на всех! Не дам я ему помирать. Пущай прежде гранты заработает… Заработай, Константин Натаныч, на гроб и помирай хушь два раза – слова не скажу.

От этих слов побелел даже Константин Натаныч.

- Как же, - говорит, -  так, Лера. Не от меня же это, помереть, зависит. Без денег я помру,  Лера, слышишь? Как же так?

- А так, - говорит  Валерия Ильинична. – Не дам и не дам. Вечером чтобы  были у меня деньги. Иди, рой землю, а достань. Баста.

- Ладно, - говорит  Константин Натаныч, - я пойду уж, попрошу.

И до вечера, знаете ли, лежал Константин Натаныч словно померший. А вечером стал одеваться. Поднялся  с койки, покряхтел и вышел на улицу. И вышел страшный: бороденка всклокочена,  очечки с  носа съехали, руки дугой и ноги еле земли касаются. Вышел он во двор. Правозащитника  Пономарева встретил. Правозащитник говорит:

- Константину Натанычу. С поправлением  здоровья.

А Константин Натаныч  посмотрел на него скучным взором и отвечает:

- Лева, а Лева. Поделись грантом… Не отдам я, это верно. Потому завтра помру. Между тем Лера требует. Обмыть покойника, Лева, чего стоит.

- Уходи ты, - говорит Лев тихо. – Мне,  - говорит, - на тебя милый, смотреть ужасно.

И Константин Натанович ушел.  Вышел на улицу. Добрел до Триумфальной площади. Было  тридцать первое число. На тумбу сел.  Хотел громко крикнуть, а вышло тихонечко:

- Граждане, помираю.

Какой-то сердобольный вагинальный правозащитник положил ему на колени деньги. Потом еще и еще.

К ночи Константин Натаныч вернулся домой. В руках у него были  деньги.  Хотела Лера подсчитать – не дал.

- Не тронь, - говорит,  - погаными руками. Мало еще.

На другой день Константин Натаныч  опять встал, Опять покряхтел, оделся и, распялив руки, вышел на улицу. К ночи вернулся опять с деньгами. На третий день  тоже. А там и пошло, и пошло – встал на ноги человек.

Так и не помер. Не дала ему Халерища помереть

Вот чего сделала Халера с Константин Натанычем – он и посейчас жив.  И даже ежедневно вечером сидит себе на  Триумфальной  площади и тихим голосом просит граждан об одолжении…

ЗЫ. Иллюстрация  утащена у профессора С. Л. Лопатникова – sl-lopatnikov.livejournal.com/480367.html

За идею  благодарю М. М. Зощенко - www.ostrovok.de/old/classics/zoshchenko/story082.htm